Вечная память и вечная слава героям.
***
А война – это всегда дежа вю,
Даже если никогда и нигде.
Даже если не тебя предают,
Даже если ты почти не задет.
А война – это всегда против всех,
Против неба своего и земли.
С каждым выстрелом все больше прорех,
С каждым словом все сильнее болит
То, что в принципе болеть не должно –
Эфемерность и синоним души.
Темно-бурая земля из-под ног...
Не пиши мне о войне. Не пиши.
(2008)
***
Кто ты, стоящий гордо и зло?
Кто ты, поднявший знамя врагов?
Кто ты, откуда тебя принесло?
Мальчик со свастикой – кто ты таков?
Кто ты, орущий звонкое «хайль»?
Бьющий по почкам – разве чужих? –
Парня, который зря умирал,
Чтобы ты жил. Только чтобы ты жил...
Нет, чтоб ты сгинул!
Именем тех,
Кто воевал за тебя... человек?..
Тех, кто полёг – на седьмой высоте –
Будешь виновен! И проклят. Навек.
(2006)
***
23-е июня
ледяная жара
все что прожито – втуне
в разноцветном вчера
перекрещено мелом
ни стереть, ни забыть
и теперь в черно-белом
задыхаться – и жить
в черной яме окопа
поседевшей земли
принимающей скопом
под короткое пли
черно-белое время
без намека на цвет
для прощания с теми
в ком прощения нет
черно-белые лица
только порох и соль
умереть – и родиться
в беспросветную боль
где одно только слово
и возможность одна
после 22-го, рокового
Война...
По зияющей бреши
временного нутра
Честь и Слава дошедшим
от вчера до вчера.
(2006)
***
Танк в маскировочной сетке,
Стол во дворе у окон.
А из хромой табуретки
Хриплый растет патефон –
С темно-зеленой изнанкой.
И через трески и шум
Плачет трофейное танго:
«О, майне либе, варум?» –
Нежным и страстным контральто,
Воздух качает ночной
Звуки рояля и альта
Сквозь одуряющий зной.
В серых застиранных майках
Трое сидят за столом,
А молодая хозяйка
Плачет о чем-то своем.
Мнет паренек папиросу,
Мрачно глядит в темноту
Взглядом застывше-раскосым...
Столь неуместное тут
Длится неспешное танго...
В страшном гудящем жару
Плавятся мальчики в танках...
«О, майне либе, варум?..»
* Oh, meine Liebe, warum?.. (нем.) - Любимый, почему?..
(2007)
***
Я умер. Вернее, погиб на войне.
На самой последней из войн –
Так верить хотелось – и верилось мне,
Пока еще был я живой.
А дальше все будет синей и светлей –
Как небо и детские сны...
Синее, чем были у мамы моей
Глаза до начала войны.
Я брал эту синь и носил на себе
В бою, как берут талисман.
Цвет маминых глаз и весенних небес –
Защитой от смерти и ран,
От черного дыма и копоти зла –
Я верил, что нас не убьют.
И синь, как могла, берегла, берегла...
До самых последних минут.
А дальше все будет светлей и синей –
Ручаюсь своей головой.
Не зря же я умер на этой войне...
На самой последней из войн.
(2008)
