***
Скажите на милость – на малость – на жалость,
О ком вам томилось и кем вам дышалось,
Какое светило – остыло – постыло
На сердце разлило такие чернила,
Какие законы – резоны – персоны
Настолько исконны, настолько весомы?
И как удержать вас, скажите на милость –
всех тех,
у кого
ничего
не случилось...
***
А может быть, стоит начать это все с нуля?
Локальный такой потоп и почтичтобог.
Не ради забавы, а токмо лишь пользы для
Опять завести себе жизнь, как заводят блог.
И взять в нее тех, кто прошел немудреный квест –
И смог в нем остаться хотя бы самим собой...
Но то заморочки с подсчетом ковчегомест,
То снова оглохнет вполне подходящий Ной.
А то вдруг оглянешься – как же их так, за раз?
Ведь есть же надежда, и вложен немалый труд...
Зевнешь – и махнешь рукою: четвертый час.
Авось обойдется...
Пускай еще
поживут.
***
Оттолкнись от нового «не могу»,
и об этом, слышишь ты, ни гугу
никому – ни другу и ни врагу,
заскочи куда-нибудь на бегу,
не читая номер.
Не считая взглядов и этажей –
так, как будто рядом, уже-уже,
самолет садится на вираже,
только ты, проспавшая, в неглиже,
в незнакомом доме.
В неизвестном мире и временах,
где развеян острый, колючий страх
на семи холмах, на семи ветрах,
каждый вдох отчаянный им пропах
и пустил по венам.
Допустил возможность срываться с крыш,
нашептал в затылок «летишь, летишь»,
человековек, человекостриж,
колокольчик, смех – «позвони, Малыш»,
только где нам, где нам...
Где вписаться временно навсегда,
чтобы свет, бессмертие и вода,
где не рушат веры и города,
«никогда, любимая, никогда»,
ни за что на свете.
Оттолкнись от твердого «не хочу»,
бормоча «отстаньте, лечу, лечу»,
кто-то сзади дышит, крадется, чу,
панибратски хлопает по плечу...
Ветер. Ветер.
***
Это осень. Китайский шёлк.
Церемония нежной смерти.
Будто ветер легко прошёл
Анфиладой пустых предсердий
И оставил там звон, не звон –
Отголосок немой печали...
Так звучат голоса икон,
И кончается путь в начале –
Замыкая себя в кольцо,
Надеваясь на лоб терново
Оголённым до слёз венцом,
Оголённым до смысла словом.
На обломках былых святынь
Только это и будет свято…
Почему-то всплыла латынь:
Ite, vale – et me amata.
***
Налей вина – и выпьем, друг Сальери,
За то, что мы с тобою не враги,
За наш уход из видимых материй –
И в собственные вслушайся шаги,
Пока они расплывчаты и зыбки
В звучании, и место есть еще
Случайности – божественной ошибке,
Не принятой гармонией в расчет...
***
Учительница музыки скучала,
вертела в пальцах красный карандаш...
(Не горбись, выше кисти, все сначала.
Запомни, ты экзамена не сдашь).
Учительница музыки скучала
и теребила крупное кольцо –
серебряное, кажется, с опалом –
на тонком пальце, хмурила лицо,
смотрела, мимоходом отмечая
увядший бант, чернила на руках
и завиток за ухом – цвета чая,
не выпитого утром впопыхах.
Привычным, бессознательным движеньем
(Легато, сколько можно повторять!)
разглаживала юбку на колене,
листала перемятую тетрадь...
А девочка сбивалась раз за разом,
на том же месте (Стоп, диез, диез!),
испуганно косила карим глазом –
почти возненавидев полонез,
себя, ее и крышку пианино,
в которой отражался этот день –
сияющий, безоблачный и длинный –
и музыки насмешливая тень...
ДУДУК (ДЖИВАНИ)
Случайным именем своим,
Бездомным ветром високосным
Пои, безвременье, пои –
И обжигай язык и десны
До непорочной немоты,
До цвета спелого граната...
Слова летучи и пусты –
И лишь не названное свято.
Оно клубится в глубине
Незадаваемых вопросов
И выдувается вовне
Из полой ветви абрикоса
Такой печальной простотой,
Такой тоской по совершенству –
Неисцелимою тоской –
Что приближается к блаженству.
И нет звучания родней,
Чем эта песня среди битвы
Ожившей глины – и камней...
И нет прекраснее молитвы.
***
А ты все вертись, добывай опостылевшим трением
Свой миг забытья, ненадежную искорку жалкую –
И млей, как туземец, пред легкою магией гения,
Когда он небрежно играет своей зажигалкою,
Забыв прикурить – и уставившись взглядом невидящим
В то небо, куда тебе нет ни пароля, ни допуска...
Откуда он сослан на долгие ночи в чистилище,
На темные ночи в далеких божественных проблесках.
***
Все шепчет и шепчет прощальное эхо,
Слова раздевая до голых клише,
Грехи образуя из мелких огрехов...
Но нет ни шампанского, ни Бомарше.
Есть чай и варенье из грецких орехов,
Беззвучно и горько смеющийся Чехов –
Редчайшей из всех разновидностей смеха –
До боли и света в душе...
***
Он еще не приехал – а ты уже знаешь до слова,
До улыбки, до жеста, как будешь прощаться у стойки,
Как взлетит самолет, что судьбою уже зафрахтован –
И, обдав ветерком и угаром, навязчиво-бойкий,
Тормознет свой рыдван загорелый таксист-прилипала
И предложит домчать хоть куда без пустых церемоний...
Он еще не приехал, а ты оглянулась устало –
И закрыла глаза, и лицо уронила в ладони.
***
Закрывай глаза и считай до ста –
Темнота спасительна и знакома...
Я устала, Господи, я уста...
01, 02... Вызываю помощь.
Я горю, тону, я лечу с моста,
Я расшиблась в сотне чужих аварий –
Объявляй внимание всем постам,
Я уже почти задохнулась в гари...
Этот ветер, ветер-рецидивист,
Он ломает дверь о мои ладони –
Ну, включи сирену, хотя бы свист...
То есть как – пустяк, то есть как – не тронет?
Ты уверен, точно?.. 06, 07...
Все ушли на фронт, разошлись по базам?
Нет, конечно, верю – но чтобы все,
И сейчас, так вовремя, все – и разом...
Сколько там осталось еще до ста?
Досчитаю, выдохну – станет легче.
Я устала, Господи, я уста...
Снова Моцарт. Ясно.
Автоответчик.
***
Простите мне – но вы с другой планеты...
Да, я вам улыбаюсь и машу –
Но вы иными солнцами согреты,
И ваш второй заплечный парашют
Не оставляет шанса породниться...
О девочки, летящие с небес,
У вас такие розовые лица
За скобками трагичных СМС,
Что мне порою совестно пред вами
За бледность и седые волоски,
За неигру прозрачными словами,
Невыдуманность боли и тоски...
О девочки, не знавшие падений
Без ангелов, парящих за плечом...
Целую ваши маленькие тени,
Которым поцелуи нипочем.
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →